ЧОЛБОН
Сайт, посвященный легендарной якутской рок-группе
На главную страницу Написать письмо

Виталий власов & -72°C

-72°C

1. Айыллыы (Творение)

2. Дьылƽа хаан (Роковая кровь)

3. Орто дойду (Средний мир)

4. Айанньыт (Путник)

5. Суланыы (Жалобный плач)

6. Сахам ата (Якутский конь)

7. Суруйааччы (Писатель)

8. Мин көтөбүн (Я лечу)

9. Дуораhый! (Звучи!)

10. Анаарыы (Созерцание)

11. Yөhээ Хайаƽа (На Верхней Горе)

 

скачать

 


Олоҥхо и рок-музыка — понятия органичные

Отгремел рок-фестиваль “Табык”, который в очередной раз собрал молодых музыкантов и дал им заряд на будущее. Кто знает, какие зигзаги и повороты судьбы предначертаны им рок-музыкой, которая все-таки не обещает ни легких путей, ни легкой славы и легкого отношения тоже не терпит… Вторгаясь в жизнь музыканта рок, как и любое творчество, начинает отвоевывать для себя все большее жизненное пространство, приобретая черты своего хозяина. О нашем сегодняшнем собеседнике можно с уверенностью сказать, что его рок-музыка впитала жизненные соки его родной деревни, детские и юношеские впечатления, и, по словам самого музыканта, произрастает из исторической и генной памяти предков. Поэт, музыкант, лидер группы “-72С”, автор четырех книг Виталий ВЛАСОВ когда-то тоже был в числе молодых рокеров “Табыка”. Сегодня он вырос из обычного формата и выступил в несколько иной роли. Этому есть причины, как и есть причины прихода рок-музыканта в мир олонхо и, наконец, в Театр Олонхо, директором которого сегодня является наш собеседник…

— Виталий Гаврильевич, давайте начнем разговор с рок-музыки. Думаю, все складывалось не случайно, и приход в Театр Олонхо связан с вашей музыкой и поэзией…

— Думаю, тогда придется начинать рассказ с детства, потому что я уже в школьные годы начал увлекаться музыкой. Я родился и вырос в селе Черкех Таттинского улуса, откуда вышли такие личности, как Платон Ойунский, Суорун Омоллоон, первый народный художник Якутии Иван Попов, первый капитан корабля среди саха Афанасий Богатырев, первый дипломированный врач-саха Прокопий Сокольников… В детстве я занимался вольной борьбой, но после травмы бросил это дело и учился по классу баяна в музыкальной школе села Ытык-Кюель. Там впервые десятилетним мальчишкой увидел гитару. Помню, как взял ее в руки, прикоснулся к струнам… А когда услышал, как играют на ней, мне так понравилось, что я приехал домой и научился у Мирона Слепцова играть на “семиструнке”. В 7 классе я играл на мас-гитаре (деревянной) и был первым парнем на селе.

— Помните первые песни?

— Это были все популярные в то время песни. Был такой парень-борец, друг и мой двоюродный брат Егор Огоюкин, который как-то приехал из Чурапчи в Черкех и показал нам песни “Шокин Блю”, “Битлз”, “Иглз”… Играли, как могли, на деревенском уровне. А в 1977 году после школы я поехал в Хабаровск поступать на музыкальное отделение института культуры. Там у меня произошла встреча с Сашей Ильиным, которого сегодня все знают, как лидера группы “Чолбон” Александра Ильина-Мондо. Он играл на “шестиструнке”, “семиструнке”, на “мексиканской настройке”… В институт мы не поступили, но, думаю, встреча эта была не совсем случайна. После окончания Биробиджанского музыкального училища я отправился по направлению работать в село Оросу Верхневилюйского улуса. Приехал, и как раз в 1980 году Саша Ильин возвращается из службы в армии в родной Верхневилюйский улус. Конечно, мы начинаем играть вместе с ним. Это еще не было в полном смысле рок-группой, но Саша играл по-роковски на гитаре, Игорь Тараховский — на бас-гитаре, я играл на ритм-гитаре и пел. Гастролировали между селами Нам, Оросу, Тамалакан, где играли на танцах. Однажды Саша пришел и говорит, что в селе Кэнтик встретил человека по имени Тумус Мэхээлэ. Он юрист по образованию, работает главой наслега и увлекается музыкой. Тумус Мэхээлэ предложил Саше Ильину играть вместе с ним. Так в селе Кэнтик родилась якутская рок-музыка. Это история! Хотя сейчас и говорят, что Ильин Саша и Тумусов Мэхээлэ создали якутский рок. Но все-таки до Тумусова с Сашей Ильиным встретился я…

— В те годы вы уже играли рок?

— Рок-музыка только зародилась в Верхневилюйском улусе, а потом этот процесс пошел по всей республике. Да, мы вместе играли в клубе на танцах.

— Когда вы начали исполнять свои песни?

— В 1978 году, когда мне было восемнадцать лет, у меня появились первые вещи, среди которых есть лирическая песня «Санаабын ойдоорууй» (“Пойми меня”), ставшая хитом по всей Якутии. А тогда мы еще не играли моих вещей. В 1983 году после службы в армии я создал в Ытык-Кюеле вокально-инструментальный ансамбль “Ырыа”( “Песня”). Крутые музыканты играли тогда со мной в группе – Юрий Спиридонов (гитара), который создал потом “Ай-тал”, Владимир Матаннанов (бас-гитара), Александр Мекюсяров (гитара), Матрена Сизых (рояль). Мы играли рок, которые создавал Михаил Тумусов, и сами писали слова. В 1984 году стали лауреатами республиканского конкурса в Мирном.

— Как охарактеризуете музыкальную ситуацию в Якутии, когда до сих пор нет четкой грани между профессиональной и самодеятельной эстрадой, между рок-музыкой и попсой?

— Насчет этого в 2000-м году Михаил Ефимович Николаев пригласил меня в Ытык-Кюеле на разговор. Я тогда работал начальником управления культуры Таттинского улуса, Михаил Ефимович был президентом республики, и мы пять с половиной часов говорили о музыкальной, литературной жизни Якутии. В те годы председателем Союза мелодистов республики была моя подруга Анастасия Варламова, ныне покойная, и после этой встречи я пришел к Анастасии и мы обсуждали эту тему. После чего состоялся 1-й съезд мелодистов. Интересно, что меня в этом союзе нет. У нас, рок-музыкантов, своя колея, мы в тени.

— Со структурой понятно, а вот по сути музыки, по ее жанровым критериям не очень ясная ситуация…

— Среди мелодистов есть такие, кто пишет хорошие мотивы, но их мало. После себя я могу назвать только Аскалона Павлова. Уважаю его, как поэта, как мелодиста и как исполнителя.

— Кстати, творчество Аскалона Павлова вы относите к эстраде или рок-музыке?

— Рок-музыкант — это человек, который знает и владеет пятью видами творчества: пишет тексты и мотив, играет на музыкальных инструментах, сам является аранжировщиком и сам поет. Аскалон пишет тексты и поет, поэтому мы не можем отнести его к творчество к рок-музыке. Допустим, я отвечаю всем критериям. Таких музыкантов мало, но они есть. Например, Юрий Спиридонов, Григорий Ильин, Гаврил Колесов.

— То есть это человек полностью свободный от других в своем творчестве? Главная его задача – стопроцентное самовыражение без коммерческого подхода? Ведь не всегда можно качественно владеть всеми пятью видами творчества…

— Качество должно быть. И что интересно, все эстрадные певцы меня боятся. Я предлагаю им поговорить о том, что такое песня, но певцы не знают ответа на такой вопрос. Певец должен быть философом.

— Может, человек просто теоретически не подкован, при этом хороший певец, музыкант…

— Певец должен знать предмет, которым занимается. Например, рок-музыкант должен знать, что его музыка состоит из корня, ствола или стержня, ветвей и макушки. Если музыкант имеет представление об этих четырех вещах, значит, он владеет философией рока, и он может считаться рок-музыкантом. А у эстрадных певцов отсутствует корневое понятие о песне. Кто был первым в мире певцом? Орфей. Слепой певец, который путешествовал по свету и пел. Это легенда, но она открывает нам сущность песни. Песня – это то, что исполняется здесь и сейчас, вживую, а не то, что записано на магнитофоне. “Фанера”, под которую эстрадники рот открывают – это не песня. Я ни разу такого себе не позволил. Одного человека я могу выделить среди эстрадных певцов — это Аскалон Павлов. У него есть одна панорамная песня “Айанньыт”. Когда слушаешь ее, то перед глазами возникает эпохальная картина переселения народов. Это его собственная песня. А сейчас что поют? О каких-то СМС-ках, я даже не хочу об этом говорить.

— Рок-музыка обычно ассоциируется с протестом против системы, а значит, должны были у вас случаться и скандалы…

– Рок – это, конечно, протест, но протест цивилизованный, рок, как глоток свободы, рок — предначертание свыше. Вот сейчас в Греции — колыбели античной культуры, идет бунт, анархия, погромы, а у нас рок-фестиваль «Табык». Скандалы? Было и такое, так в 1984 году я пришел в ансамбль “Чороон”. Был деревенским парнем, а они приехали из Москвы, где учились в эстрадной мастерской. Два года работал вторым гитаристом, аккомпанировал тому, что они пели, и не мог полностью раскрыть свой талант. Всего одну песню исполнял. В 1985 году создал свою рок-группу “Эксперимент”, куда пришел Олег Лазаревский, позже присоединились Геннадий Степанов и Василий Григорьев, которые играли в “Чорооне”. Руководители “Чороона” меня недолюбливали из-за того, что я внес раскол в их ансамбль. Но ребята сами пришли, я их не звал. Все это происходило в стенах филармонии. А в 1987 году создалась рок-группа “-72 гр.С”. В 1826 году в селе Томтор Оймяконского улуса была зафиксирована самая низкая температура – 71,2 гр.С, поэтому этот брэнд Якутии мы сделали названием своей группы. За восемь лет существования группы мы всю республику объездили, а если добавить два года работы в “Чорооне”, то получается десять лет. До сих пор мы собираемся и играем.

— “-72 C” существует до сих пор?

— Да, мы играем 21 год. Хотя состав уже третий — Афанасий Мекюсяров, Григорий Попов, Василий Григорьев и я. Мы профессионалы, друг друга знаем хорошо, поэтому в любой момент можем собраться и играть.

— Наверное, с возрастом меняется тематика песен?

— С годами меня стала волновать судьба народа саха в эпоху глобализации. Если говорить о тематике песен, то, как раз, мы подошли к вопросу о протесте и связанной с ней цензуре, с чем я сталкивался в 1980-е годы. Я работал в филармонии, которая являлась госучреждением, поэтому тексты своих песен постоянно согласовывал с цензурным органом в Доме печати. Там меня мучили вопросами: почему пишешь об алкоголе, почему у тебя девушка пьяная, почему протест? Я говорю, пусть она не пьет, потому и пишу об этом. Придирались к тому, что рифмы нет в некоторых песнях, слишком грустные мотивы. Таких моментов было много, и некоторые вещи мы вынуждены были не петь. А сейчас пой хоть что, хоть о чем…

— Свое будущее представляли только в музыке или все-таки думали, что надо остепениться, найти “серьезное” занятие?

— Конечно, был уверен, что буду петь. Окуджава же пел, несмотря на свой возраст. По-моему, тогда мне ничем не хотелось заниматься кроме музыки. У меня одежда и та была соответствующая — джинсы да кожаные “дела”.

— А семья как относилась к творчеству?

— Личная жизнь — тяжелый вопрос… Можно сказать, что творчество шло в ущерб семейным делам. Ведь кем мы были? Создателями рока, теми, кто, ломая мерзлый снег, проложил дорогу к новой для якутов музыке. Мы пришли к этому, а потом я уже стал чиновником, начальником. Молодые ребята сейчас думают, что он уже не рок-музыкант. В их представлении рокер должен пить, чуть ли не с протянутой рукой стоять у магазина. Мой кумир — великий музыкант, гитарист “Пинк Флойд” Дэвид Гилмор, записывает музыку, плавая на собственной яхте по морю.

— Но он не был чиновником. Хотя, конечно, нельзя сравнивать их коммерческие возможности с нашими.

— С другой стороны, когда появляются большие деньги, творчество исчезает.

— Зарплата в те годы позволяла нормально жить?

— Заработная плата была нормальная. В 1984 году мне привезли электрогитару “Стратокастер” из США, которая стоила две с половиной тысячи рублей. Можно было “Жигули” купить на эти деньги. Тогда у нас не было музыкальных магазинов, и это была первая в Якутске электрогитара. В 1988 году я купил гитару “Ария Про” за 14 тысяч рублей. А за полгода до этого двухкомнатная благоустроенная квартира стоила 12 тысяч рублей. Моя мать постоянно упрекала меня за эти покупки. Сейчас у меня пять гитар, и все они самые лучшие оригиналы.

— Было ощущение, что выражались на сто процентов? Не хотелось расшить аудиторию: выступать по стране, по миру?

— Дело в том, что я играю настоящий — классический хард-рок, который исполняют по всему миру, в Америке, Англии. Поэтому наше творчество неинтересно Западу. Там пользуется спросом экзотика: “Чолбон”, “Айтал”, дуэт Хатылаевых. Я не умею исполнять “кылысах”, чем меня нередко попрекают. Но я не обращаю на это внимания, потому что знаю, что исполняю хорошую музыку. В моем творчестве соединяются стихи о судьбе народа саха и западная рок-музыка.

— А есть разница, где выступать?

— В этом я — рекордсмен. В селе Болтонго Чурапчинского улуса мы выступали перед одним зрителем. Представьте, динамики размером с этот холодильник по два-три киловатта, вся эта громоздкая аппаратура с мощным звуком, живая музыка… Я перед выступлением обязательно сплю, потому что столько энергии съедает концерт. Мы потом футболки отжимаем. Сейчас нет таких музыкантов в Якутии, которые бы пели, бегая по зрительному залу, танцуя, забираясь на динамики, ломая стулья… И вот готовясь к очередному такому концерту, я слышу от администратора клуба, что пришел один зритель. Я познакомился с ним — парень оказался инвалидом. Мы ему одному посвятили концерт и сыграли на всю катушку. Другая ситуация случилась этой весной здесь в Саха театре, где состоялся мой сольный концерт. За все время существования Саха театра там не было подобного аншлага. Люди сидели на полу, на ступеньках… Тут тысяча человек, там один. А в 2004 году культурную программу игр “Дети Азии” открыл я и пел перед 30-ти тысячной публикой на стадионе.

— Сколько можете вытерпеть без песни?

— Я каждый день пою, вот гитара стоит. В течение трех месяцев у меня обязательно бывают выступления перед публикой. Недавно давал концерт в селе Булгунняхтах Хангаласского улуса. Заметил, что меня уже воспринимают не как рок-музыканта, а как философа. Собираются старики, старухи, спрашивают, не экстрасенс ли я, не шаман ли?

— Кажется, мы подошли к теме олонхо. Когда олонхо было признано шедевром, этот факт подогрел у вас интерес к эпосу?

— Олонхо и рок-музыка — это вещи органичные. Я вырос в местности, где Ойунским было создано первое олонхо. Он записал в Таттинском улусе тридцать олонхо и творчески соединил их в одно — “Ньургун Боотур Стремительный”. До признания ЮНЕСКО у меня уже была идея о городе-олонхо. Я работал тогда начальником управления культуры в своем улусе, и поделился своей идеей с Михаилом Ефимовичем Николаевым.

— Якутский “Диснейленд”?

— Да, но разговоры об “Олонхо-лэнде” потом пошли. Идея Города Олонхо в том, что он состоит из шести кварталов, потому что в олонхо есть шесть сюжетов. Первый квартал называется “Сотворение мира” и он воплощает красоту природы. В следующем квартале отражена тема любви девушки и юноши. Дальше сюжет продолжается сражениями дьяволов Нижнего мира, в которые вмешивается Ньургун Боотур… И наконец — Уруу илдьитэ и Ысыах. Это — город-музей, город-заповедник. Честно говоря, я хотел реализовать эту идею в Таттинском улусе, возле села Ытык-Кюель. Уже видел этот город, в котором есть только две улицы, на одной из них ездят на лошадях, на другой – только легковые машины. Перед магазином — сэргэ, продавцы — в национальной одежде. Каждый вечер по местному радио звучит олонхо.

— Так вы хотите заселить этот город людьми?

— Как обычный поселок разбит на кварталы, так Город Олонхо разбивается на тематические кварталы, и все в нем устраивается, как в музее.

— Это очень необычно. А когда вам впервые довелось услышать олонхо?

— С первого класса я уже слушал олонхосутов. У нас в республике в последние годы было всего два ийэ-олонхосута, которые являются сочинителями, и один из них Петр Решетников (Коhо5о) – мой родственник. Были олонхосуты и в нашем селе. Василий Слепцов – отец поэтессы Елены Слепцовой-Куорсуннаах, Роман Лебедев – мой сосед. Их можно было услышать и в клубе, и просто в непринужденной обстановке. Помню из детства, как Роман Лебедев поет за какой-нибудь работой…В 1976 году Суорун Омоллоон создал в Черкехе музей, где хорошо отразилась тема эпоса. В Таттинском улусе в каждом аласе балаганы стоят по двести лет, в них и камелек, и старинная утварь, все сохранено. В каждом аласе есть священные деревья с саламой.

— Вы говорите, что рок-музыка и олонхо органичны. Тогда возможно исполнять тексты олонхо в рок-музыке?

— Это уже философия пошла. Олонхо на сегодняшний день имеет четыре формы. Во-первых, классическое олонхо – это эпос, который традиционно исполнялся нашими предками в балагане, перед камельком. Вторая форма – это олонхо, исполняемое разными лицами в образе персонажей. В-третьих, олонхо, воплощенное в драматическом спектакле, как “Кыыс Дэбилийэ”. Четвертая форма — рок-олонхо.

— Можно сказать, что это еще не устоявшиеся формы. А как рок-олонхо отразилось в вашем творчестве?

— Я мыслю символически, и то, что я говорил насчет корня, стержня, ветвей, имеет связь с олонхо. Даже стихи сочиняю с помощью этой символической формы, что дает мне видеть песню полностью: от начала, до кульминации и развязки. Это называется формула. Очень уважаю нотоносца Гвидо, Менделеева, составившего таблицу химических элементов, Ньютона, Эйнштейна. Все они мыслили в формулах — скелет, матрица, кодировка.

— Не было желания поэкспериментировать с музыкой, сломать эту форму и все по-другому делать?

— Руководитель оркестра национальных инструментов Николай Павлович Петров предлагает мне написать вместе с ним либретто к олонхо. Я пока думаю над этой идеей. Я раньше и представить не мог, что мне придется выступать с оркестром национальных инструментов. А сейчас исполнил рок-музыку под сопровождение этого оркестра на фестивале “Табык”. Я извлекал самый громкий звук, самые страшные децибелы и вдруг песня без микрофона, под тихую музыку национальных инструментов. Но это — предтеча будущей музыкальной композиции, музыкального направления рок-олонхо.

— Когда вы узнали, что создается Театр Олонхо, возникла мысль работать в нем?

— Нет. Семь лет я был начальником управления культуры, один год работал начальником управления по работе с территориями администрации Таттинского улуса, с полномочиями заместителя главы улуса. В 2006 году Андрей Саввич пригласил меня и сказал, что видит меня директором Театра Олонхо. 17 января 2008 года вышел Приказ о назначении меня директором. 15 марта 2008 года вышло Постановление Вячеслава Штырова о создании Государственного учреждении культуры «Театр Олонхо”. Свою деятельность я начал с создания команды, которая будет работать в новом театре.

— У театра пока нет своей крыши, вы располагаетесь в здании Саха театра. Свои спектакли будете ставить на сцене этого театра. Поделитесь планами.

— Мы работаем в малом зале Саха театра, который сейчас называется залом Олонхо и рассчитан на 110 мест. Степанида Ильинична Борисова, художественный руководитель театра, работает над постановкой спектакля в жанре олонхо-тойук «Олох долгуннара» («Волны жизни»). В нем задействованы артисты Саха театра и студенты АГИИК, и до нового года должна состояться премьера. Наш известный артист Герасим Васильев вместе с молодыми олонхосутами из разных улусов готовит спектакль “Тонг Саар Тойон Бухатыыр”. Ребята сами выступают в качестве режиссеров и сценаристов. В нынешней ситуации мы пока работаем, как филармония: сотрудничаем с приглашенными артистами, олонхосутами. Хотя сегодня весь театральный мир практикует работу с приглашенными актерами, режиссерами…

— Каково ваше видение спектакля-олонхо? Он будет иметь строгую форму, как постановки театров Кабуки, Но, или это будет синтез русского психологического театра с якутскими традициями?

— Сейчас идет работа над концепцией театра. Допустим, в олонхо есть обязательные выражения «ноо», «дьэ буо». В чем их смысл? В завоевании внимания. Это игра слов, благодаря которой зритель сосредотачивается на рассказчике, входит в контакт с происходящим действом. В текстах олонхо таится большое количество архаичных слов. Из 6 миллиардов населения земли 1 миллиард составляют тюрки и из них самый архаичный тюркский язык сохранили саха. Поэтому говорят, что якутский язык сохранил высокую культуру. Кылысах есть только у нас, и у финнов, которое называется форшлаг. Это пение будет обязательным элементом спектакля-олонхо. Думаю, благодаря таким моментам мы найдем путь развития Театра Олонхо, который будет отличаться от других театров.

— Предстоит большая работа по воспитанию зрителя. Ведь современный зритель, особенно, молодой, ждет, чтоб его развлекали. Ему сложно будет на протяжении двух часов смотреть спектакль, подобный японскому театру Но.

— Японский Но, якутское Олонхо и Библия – это религия. В церковь люди ходят, чтобы слушать долгие службы. Но глобализация вымывает из сознания людей религиозное чувство. В последнее время все меньше остается среди саха носителей традиций, обрядов, ритуалов. Но с другой стороны, у человека эта информация присутствует на генном уровне. Меня, например, никто специально не учил традициям, обрядам, учению Айыы. Сама среда воспитывала.

— Человек – существо практическое и обращается к тому, что отвечает его актуальным жизненным запросам. Может ли классическое олонхо, спектакль-олонхо помочь человеку справиться с вызовами современной жизни? И как достучаться до сознания человека, воспитанного в традициях русской, европейской культуры?

— Что такое олонхо? Если мыслить символически, то это крест, стержень которого – религия и вера, а поперечная линия – жизнь. В олонхо воплощено понятие красоты, прекрасного. Все персонажи эпоса борются за право на эту красоту: и герои Среднего мира, и духи Нижнего мира. Философия олонхо заключена в том, что даже самые темные, злые силы мечтают о прекрасном, подлинном. В олонхо присутствуют три основных цвета. Белый – цвет Верхнего мира, который символизирует религию и веру. Красный – цвет власти. Черный цвет символизирует народ. Эти символические начала были, есть и будут всегда! Самое интересное, что олонхо стоит над буддизмом, христианством, исламом и стремится соединить эти религии, чтобы вернуть человечеству идею красоты. Идея глобальная и выражение мощное. Но мы слишком малочисленный народ для того, чтобы донести эту идею до мира. Конечно, язык олонхо непростой, образность создается повторами, эпитетами, гиперболой…Все это современному городскому человеку непросто понять. Чтобы дойти до понимания, ему надо всю “внутреннюю карту” изменить. Я называю этой картой диафрагму человека. Если взглянуть на музыку, то что это такое? Это семитоника, пентатоника и тритоника. Семитоника – это европейская музыка, академические вещи, эстрада…Пентатоника – это пять тонов восточного пения, характерные для Кореи, Японии, Китая. А наш тритон состоит из “до”, “ми”, “соль”. Это наша природа, то, что досталось нам в наследство от отца и матери. У Алампа есть песня “Юрюнг туллук”, в которой очень ярко выражена эта тональность, тонический аккорд. Тональность, в которой нет высоких нот и которая соразмерна каждому из нас по рождению. Кто-то может подумать, что здесь нет мелодии, звуки топчутся в одном месте… Надо быть очень тонкой натурой, чтобы почувствовать богатство тритоники. Вслушиваться в эту тонкость.

— Олонхо воспитывает в человеке тонкость восприятия?

— Воспитывает возможность и способность быть человеком. Я называю олонхо эпосом эпосов. Почему? Вообще человек только 10 тысяч лет ведет разумное существование со времен сумнагийцев. В этот период они жили на территории нынешней Якутии, и к ним относились индейцы, которые в ледниковый период ушли на американский континент. Если говорить о зарождении мифологии у древнего человека, то первый эпос “Гильгамеш” появился три тысячи лет тому назад у шумеров. Потом возникли “Илиада” и “Одиссея” в Древней Греции. К пятому веку до нашей эры относятся эпосы Индии “Махабхарата”, “Рамаяна”. Армянский “Давид Сасунский” относится к девятому веку. Калмыцкий “Джангар” — 15 век. Киргизский “Манас” в 1995 году отметил тысячелетие, а в этом году тысячелетие будет у бурятского “Гэсэра”.

— И только дата возникновения якутского олонхо до сих пор неизвестна?

— Наши ученые все спорят по этому поводу. Но этот вопрос, думаю, связан с происхождением народа саха. Когда поставят точку на этом, тогда и определится родина олонхо.

— А лично вы к чему склоняетесь?

— Олонхо – это кровь моих жил, и пока течет эта кровь, будет и олонхо. Древность нашего эпоса подтверждается тем, что в нем сошлись все литературные жанры, все жизненные сюжеты, все мысли и идеи человечества. В олонхо можно найти все жанры искусства: песня, музыка, танец, цирк, пантомима, кино…

— В каком виде выражается цирк, пантомима?

— Герои эпоса улетают. Разве это не цирк? Дело в том, что эпосы других народов – это предания об исторических личностях. “Манас” рассказывает о трех братьях, которые реально жили в прошлом. Будда и Иисус Христос были историческими личностями и они выражали свои позиции и точки зрения в своих учениях. Наш эпос рассказывает не об Элляе и Омогое. Это плод воображения.

— Искусство в чистом виде?

— Мировоззрение человека опирается на четыре типа сознания: архаизм, мифологию, науку и космизм. Космизм – это представление о жизни на других планетах. Думаю, что олонхо соответствует четвертому типу сознания, которое обязательно вернется к человеку, может быть, через миллион лет.

Беседовала Елена ЯКОВЛЕВА.
Источник: http://www.ayarart.olonho.com  

   

Hosted by uCoz